Каждый легко может верить в чудо, но далеко не каждый

Каждый легко может верить в чудо, но далеко не каждый - в себя.

ЧЕРКИЗОВСКИЙ ТАНДЕМ

Известный журналист Александр Горбунов выявил показательное достоинство тренера "Локомотива": "Последнее время чисто о футболе говорит только Семин. Все остальные говорят о чем угодно и сколь угодно много. О судействе, о селекционной работе, о полях, еще о каких-то проблемах. О футболе можно услышать только у Семина. Наверное, поэтому "Локомотив" и играет так".
Будем действовать в лучших традициях Юрия Павловича. Тем более что детские годы Семина характерны для настоящего футбольного фанатика. В мемуарах многих наших корифеев обязательно встречается канонический эпизод: родители пытаются обучить сына музыке. Без особого успеха, разумеется. Наверняка имеются и какие-то другие мелкие увлечения, но музыка прекрасна и символична. Даже ей не удается отвратить ребенка от круглосуточной дружбы со спортом.
Семин: Родители хотели, чтобы я пошел в музыкальную школу, но, думаю, из меня ничего не получилось бы. По-моему, я даже начал немножко заниматься, но мне это не понравилось.
Вот, собственно, и все не о футболе.
Семин: Мы удобно жили, был дом деревянный, за этим домом футбольное поле, мяч хранился у меня, и с утра до вечера, когда не было школы, играли улица на улицу, двор на двор. Я собирал команды, договаривался об играх, обеспечивал явку тоже я. Потом в Орел приехал тренер Степанов, знаменитый спартаковский форвард. Я попал к нему в команду второй лиги "Локомотив", ездил на сборы и стал играть в основном составе…
Владимир Александрович Степанов - центральный нападающий довоенного "Спартака", трехкратный чемпион СССР. В 1943 году в результате несчастного случая лишился ступней ног и посвятил себя работе с молодежью. Еще во время войны в его детской команде играли такие известные в будущем нападающие как Валентин Емышев и Николай Паршин. Через школу Степанова прошли некоторые олимпийские чемпионы Мельбурна. В Орел Степанов поехал отнюдь не в ссылку. Тогдашний секретарь Бауманского райкома партии Москвы, фанатичный поклонник "Спартака", получил распоряжение возглавить Орловский горком. И уговорил Степанова составить ему компанию, чтобы наладить кроме всего прочего дела футбольные. Все это к тому, что крупно повезло Семину. Степанов был опытным и авторитетным тренером, и, кроме того, имел прямую связь с Москвой, где к его мнению относились уважительно.
Как образно сказал один из воспитанников Степанова: "Владимир Александрович заправлял нас спартаковским соусом, приготовленным Старостиным". А вот Семин настаивает, что симпатизировал "Динамо", причем как московскому, так и киевскому. Уже тогда его нельзя было насильно заправить, чем бы то ни было. По рекомендации Степанова Юрий Семин попал в юношескую сборную РСФСР, где и познакомился с Эштрековым.
Владимир Эштреков: Сборная России проводила сбор в Краснодаре. Там было много народа, отбор большой. Мы с Юрой перед расставанием оставили друг другу адреса, как обычно в то время молодые люди. Переписывались, поддерживали связь Нальчик - Орел. Это сейчас проблем нет - телефон, мобильник. А потом уже встретились в Москве на турнире "Кубок Надежды". Мунтян, Бышовец за Украину играли, а мы за Россию. Я тогда выступал еще за юношескую сборную СССР. После одного из матчей меня подвели к Никите Павловичу Симоняну, и он пригласил в "Спартак". Приехал в Тарасовку, провел тренировку с основным составом, и уже на следующий день меня выпустили на поле во втором тайме полуфинала Кубка СССР с "Крыльями Советов". А буквально через две недели появился Юрий Палыч.
"Спартак" не стал золотой страницей в биографиях футболистов. Перед стартом чемпионата 1965 года Эштреков вернется в Нальчик по семейным обстоятельствам, а Семин проведет в "Спартаке" два с половиной сезона, и даже, как известно, забьет первый спартаковский гол в еврокубках. Но если быть объективным, то лестных оценок молодой форвард не заслужил. Второй тренер "Спартака" Николай Дементьев в приватных беседах скептически оценивал настоящее и будущее Семина.
Семин: Сразу, как только приехал из Орла, случилось несчастье с Юрием Севидовым, и я занял его место. Так что в 18 лет провел, по-моему, 16 игр в основном составе, и забил 4 мяча. Но началась смена тренеров, пришел Гуляев, потом Сальников, не все стало получаться, я перестал попадать в основной состав. А второй важный момент - наступило время служить в армии. Я получил приглашение от селекционера Рудника на встречу с Бесковым. Константин Иванович позвал меня с Володей, он тогда в Нальчик уехал. И мы опять оказались вместе в "Динамо" Москва…
Валерий Винокуров в то время помогал Бескову в литературной записи публикаций и имел достаточно близкие отношения с Константином Ивановичем.
Винокуров: Это было под Новый год, где-то в декабре 1967-го. В силу каких-то обстоятельств я оказался у Бескова дома. Раздался звонок. Заходят Рудник Лев Иосифович и Семин. Они пошли на кухню, а мы с Лерой, женой Константина Ивановича, остались в комнате. Особого ума не надо, чтобы сообразить, зачем Рудник приходит со спартаковским игроком к тренеру "Динамо", тем более в межсезонье. Я еще удивился. Он же в "Спартаке" играл на месте Севидова, а Юрка Севидов - это размах, техника, широкая игра. Семин тоже поначалу выглядел ярко. Молодой, настырный, проткнуть, выскочить, с лета может ударить и так далее. Но не видно было в нем такой мягкости, класса... Они провели какие-то переговоры, и Рудник с Семиным ушли. Бесков вернулся к нам, и я спрашиваю: "Берете Семина?" "Да". Я прикидываю состав динамовского нападения и выражаю недоумение. И вот тут Константин Иванович рассказывает, что он такой острый, что он колючий, он самоотверженный, он боец. "Я его хочу использовать в средней линии. Вот увидите…"
Московское "Динамо", серебряный призер и обладатель Кубка СССР 1967 года. Коллектив европейского уровня, ставший через четыре года первым советским финалистом Кубка кубков. Яшин и Численко, Гусаров и Аничкин. Душой команды в те годы был Валерий Маслов, "Пеле русского хоккея", не получивший звездного статуса на футбольном поле, пожалуй, лишь по причине совместительства. Какие шансы на признание были у 20-летних форвардов Семина и Эштрекова?
Маслов: Они появились как-то незаметно, и в то же время как свои. Такое впечатление, что они были у нас всегда. Им тоже сразу понравилось, по сравнению со "Спартаком" - небо и земля. У нас по составу скамейка была очень хорошая, побольше народу, если сравнивать со "Спартаком". И не меньше чем в Киеве. А в Киеве - там и Серебряников, и Мунтян, кого только не было. Но мы и с ними конкурировали. Юру Константин Иванович поначалу попробовал в середине, но там места не было, у Геши Гусарова и пас был, и другие хорошие качества. И Семин сначала играл правого края нападения. Очень у нас получалось неплохо. А потом Бесков на край поставил Эштрекова. Вовка вообще красавчик в нападении. И как раз Юрке нашлось хорошее место. Практически он Гусарова заменил. У него с головой было все нормально, а в отборе он на порядок выше Гешки Гусарова. Конец 60-х - время бурных дискуссий по поводу так называемого универсализма. Одни специалисты рисовали идеал футболиста будущего, одинаково успешно играющего на разных позициях. Другие говорили лишь о расширении зоны действий игрока определенного амплуа. Бесков еще за шесть лет до творческого триумфа голландского тотального футбола реализовывал на практике идею пусть не универсального, но игрока с широким диапазоном навыков.
Семин: На тренировках было много упражнений, когда футболисты играли на чужих позициях. Когда кто-то из нас во время игры попадал на эту позицию, то чувствовал себя так же уютно, как на своей основной. Очень много упражнений, а раз такие упражнения были, то у игроков не вырабатывалось стереотипа.
Упражнения упражнениями, но Бесков применял и более радикальный метод. Оценив феноменальным чутьем оборонительные или диспетчерские задатки готового нападающего, он смело переводил его на непривычное поначалу место, тем самым создавая могучий атакующий резерв. Причем, как в случае с Семиным, переводил даже из нападения другого клуба. Позже в бесковском "Спартаке" вообще стало нормой появление действующих форвардов на позиции защитника. Справедливости ради стоит отметить, что Юрий Семин был не первой находкой Бескова в центральной линии. Придя в "Динамо" в 1967 году, Константин Иванович оттянул в полузащиту Геннадия Гусарова, который по итогам сезона попал в список "33-х лучших" впервые как полузащитник. Хотя здесь случай немного другой. Многие прекрасные нападающие на закате карьеры с удовольствием реализуют талант созидателя. Семин же, несмотря на первоначальную задумку тренера, окончательно определился со своими функциями только через год.
Семин: Думаю, он мне правильное место нашел. Я на многих позициях играл. Начинал как нападающий, потом был центральным полузащитником, а однажды, помню, в Ростове играл и крайнего защитника. Он отдавал предпочтение игрокам разносторонним. В этом искусство тренера - я все-таки не обладал такой большой скоростью, но зато был очень выносливый. Не скажу, что был полузащитником явно атакующего плана. Обычный крайний полузащитник. В мои обязанности входили и оборонительные действия наряду с атакующими.
В сезоне-1969 полузащитник с оборонительными обязанностями Семин забил в ворота соперников 9 мячей и стал лучшим бомбардиром команды вместе с нападающим Юрием Авруцким. Забил, играя за спинами таких личностей, как Козлов, Еврюжихин, Эштреков, Численко. Идея комбинированного амплуа может не показаться впечатляющей современному болельщику. Но стоит иметь в виду, что еще в начале 60-х тактическая схема команд мастеров утверждалась в директивном порядке. Саму-то расстановку 4-3-3 перестали считать криминальной за несколько лет до этого на всесоюзном совещании тренеров.
Эштреков: В то время играли персонально, парами. Я - крайний нападающий, у меня есть крайний защитник. Кто кому навяжет инициативу. Константин Иванович говорил, за счет чего можно создать напряжение на фланге: надо дать мне мяч и стараться оставить один в один, не приходить, не поджимать, чтобы был простор. Потому что у меня не было проблем обыграть защитника на скорости, получить преимущество и потом отдать передачу. Палыч много с моих передач забивал. В Киеве помню хороший гол, в Сочи. У него сохранились атакующие навыки, поэтому он оказывался там, где нужно. У нас вообще на фланге было полное взаимопонимание, что с Семиным, что с Валерием Масловым. Они не реагировали на мое первое движение. Если я делал рывок, защитник стремился сыграть на опережение, а они знали, что я еще буду менять направление. И я получал мяч в нужном месте, за спиной, на свободном пространстве. Константин Иванович учил: надо давать на второе движение. На тренировках, на теоретических занятиях отрабатывали, мотали на ус, а потом потихоньку реализовывали.
Споры по поводу универсализации потеряют актуальность в 1974 году, когда весь футбольный мир буквально онемеет от тотальных голландцев и, прежде всего Йохана Кройфа. Худой, с узким лицом и длинными русыми волосами, гений командного футбола. Амплуа Кройфа можно передать только с помощью образов. Например, финальный матч с немцами "летучий голландец" демонстративно начал на позиции центрального защитника. Обладающий схожей антропологией Семин отпустит баки а-ля Кройф и надолго запишет его в кумиры.
Семин: Игрок будущего будет в состоянии закрывать любую позицию, а не только отыграть в какой-то зоне, если он туда попадает. То, каким сейчас представляется футбол, как я его понимаю, тогда можно было увидеть в исполнении Кройфа. Он вообще-то был моим кумиром. Мне кажется, он мог при желании сыграть на любой позиции. К сожалению, мы с ним не знакомы, я даже рядом с ним не стоял.
Портретная схожесть, схожесть амплуа и функций на поле. С учетом сегодняшних заслуг Юрия Павловича сравнение Семин - Кройф выглядит заманчивым. Параллель не такая уж натянутая, поскольку Семин "понимает футбол так, как его воплощал на поле Кройф". Вопрос в том, насколько сам Юрий Семин соответствовал пусть не Кройфу, но такому футболу. Владимир Эштреков вежливо поправил меня:
Эштреков: Немножко не так. С Кройфом нельзя было сравниться. Юра давал большой объем работы, и вообще вся полузащита была очень мобильная. Если где-то допускать сравнение с Кройфом, то по значению для команды в "Динамо" был Маслов. Он задавал тон, движение, он был душой, от него все начиналось. Не было, наверное, такого пятачка на футбольном поле, где бы не ступала его нога. Все игроки были хорошие, но именно он аккумулировал, объединял.
"Эффект Маслова" сказался на недооценке роли Семина в той команде. Во всяком случае, даже Бесков считает отсутствие Семина одной из причин исторического поражения "Динамо" в повторном матче за звание чемпиона СССР 1970 года. Бесков писал: "Началось все с того, что заболели нападающий Юрий Семин, на которого я возлагал большие надежды, и очень надежный крайний защитник Владимир Штапов". Далее рассерженный Константин Иванович высказал не совсем этичные претензии в адрес Маслова, Аничкина и Еврюжихина.
Маслов: Юрка рядом был, он в середине играл, ближе к правому краю. От того, как мы накормим пасами Эштрекова, зависела его игра. Вова, если получал мяч, его удержать было невозможно. Если бы вы видели игру с "Барселоной", когда мы выиграли 5:0, что он с ними делал. Весь стадион встал, аплодировал, такие чудеса он творил. Они всей командой готовы были его убить, но поймать не могли. Потом Константин Иванович на Володьку обиделся за то, что его взяли в сборную, и начал душить. И когда переигровка была в Ташкенте, он Вовку-то уже поддушивал. А Юрка после первой игры сломался. Он колючий, очень неприятный для противника игрок, даже в тренировках. И потом, у него очень хорошее качество было, он забивной игрок. И забивал нужные голы. В футболе, как и в хоккее - везде, есть разные голы. Можно забивать третий, четвертый мяч - кому они нужны. А у него всегда нужные. В Баку решающий Семин забил, в Киеве опять… Не хватало Юрки. Так что Константин Иванович лучше бы рассказал, кто играл в решающем матче, чем выдумывать всякую ерунду…
Характер Бескова - притча во языцех. В 1972 году и Семин уйдет из "Динамо" с обидой, упустив возможность сыграть в финале Кубка Кубков. Сейчас Юрий Павлович положительно отзывается о том, что называют "сложностью Бескова".
Семин: Он, без сомнения, быль очень сложным для людей, которые плохо относились к делу, к футболу, к тренировочному процессу. Чересчур требовательный, говорили они, и так далее. Очень уверенный в себе человек, которому безразлично мнение любого руководителя. Я думаю, он был достаточно справедлив. Потому что поставить игрока по чьей либо рекомендации - сейчас масса таких моментов происходит - это в высшей степени несправедливо по отношению к футболу.
Все это очень похоже на современный девиз тренера Юрия Семина: "Я никогда не заигрываю ни с кем за счет футбола". Вообще и Семин, и Эштреков вспоминают об уроках Бескова с таким вдохновенным уважением, что порой возникает искушение представить современный "Локомотив" как творческое наследие Константина Ивановича. Искушение тем более вредное, что, по мнению старших товарищей, команда Семина-Эштрекова мало похожа на бесковское "Динамо". А уж со "Спартаком" и вовсе не имеет ничего общего, кроме хрестоматийной "культуры паса". Другое время, другие принципы организации игры, другие исполнители.
Семин: Зоны атаки Бесков делил на шесть человек, на шесть квадратов. И каждый отвечал за первоначальную позицию своего квадрата. Когда мяч попадал к нашей команде, Константин Иванович заставлял в обязательном порядке держать ширину. В зависимости от развития атаки в квадрате мог оказаться любой другой игрок. Так происходила взаимозаменяемость по всему полю, освобождались зоны. А дальше - импровизация и индивидуальные качества. Очень важная черта Бескова: куда он ни приходил, танцевал от того, какие игроки в его распоряжении. В тот период в физическом отношении мы практически не уступали западным футболистам. Были на равных, даже большинство превосходили. И в "Динамо" больший акцент делался на объем работы, на движение. Естественно, нападающие выполняли меньший объем, но зато он приблизил по объему движения крайних защитников к полузащитникам. Мы сейчас видим такую картину в лучших клубах мира. На этих позициях играют очень выносливые игроки, от природы одаренные. А вот в следующий период какое-то у нас произошло изменение, и западные клубы вдруг стали быстрее, за исключением команды Лобановского. И "Спартак" - другая картина, он набрал группу очень техничных игроков, больших импровизаторов и определил, как сыграть на их лучших качествах.
Эштреков: Все упражнения в тренировочной работе были связаны с быстротой передачи мяча. Движение игрока и движение мяча. Мысль, мысль и еще раз мысль. До того как ты получил мяч, должен оценить ситуацию и найти решение. А не начинать думать, когда мяч уже в ногах. Где-то сыграть в одно касание, где-то в два, паузу выдержать. Но притом, что мы играли в техничный футбол, контролировали мяч, у нас всегда была возможность увеличить скорость командных действий за счет движения. Прежде всего, Маслов выполнял такой сумасшедший объем работы, который нельзя передать и объяснить. Выходили, к примеру, на игру и играли вяло. Тут Маслов начинает заводить, и следом за ним Семин, Жуков. И потом уже, когда разбежалась команда, остановить было невозможно. Зыков, Штапов, крайние защитники подключались. Я потом, когда учился в высшей школе тренеров, проходил практику в "Спартаке" и спрашивал Константина Ивановича: разве можно сравнить эти нагрузки с теми, которые вы нам давали? Поэтому мы все бежали, неслись. Бесков качал головой: "Ты не сравнивай, если я дам им такие же нагрузки, они умрут…". Гаврилов, Черенков, они те скорости, которые у нас были, не выдержали бы чисто физиологически. Они больше комбинировали.

В 1971 году "Динамо" заняло 5-е место, хотя в начале сезона болельщики рассчитывали на чемпионский титул. Бесков объяснял относительную неудачу психологическими причинами, пресса отмечала грубые судейские просчеты. Думается, не последнюю роль сыграл и кадровый поиск усиления игры. За полтора года, прошедших с памятного матча в Ташкенте в конце 1970-го до четвертьфинала Кубка Кубков с "Црвеной Звездой" в атакующей линии "Динамо" появились футболисты, фамилии которых говорят сами за себя: Маховиков, Якубик, Сабо, Кожемякин, Байдачный, Долматов, Петрушин, Гершкович.
Семин признается, что всегда был непростым в плане характера игроком. Но даже с учетом непростого характера его решение уйти из команды Бескова в начале 1972 года иначе как издержками молодости не назовешь. Несмотря на внушительный список полузащитников и нападающих, в сезоне-1971 Юрий Семин выходил на поле в 21-м матче из 30. Налицо фактическое доверие и уважение тренера. Лишь не составлявший конкуренции друг Владимир Эштреков появлялся на поле чаще - 22 раза.
Семин: Мне нужно было выдержать паузу, а я немножко погорячился в этом плане. Пришли молодые игроки Якубик, Маховиков и другие, я перестал попадать в состав на подготовительном этапе. Обидно, после хорошего сезона прошедшего не очень много играл. Нужно было переждать время, и вне сомнения я бы попал в состав. Но захлестнули эмоции, я пришел к руководству, к Константину Ивановичу, и стал просить отпустить меня. Мне просто хотелось играть стабильно. Но еще раз повторюсь, это была моя ошибка. "Динамо" Москва - это, можно сказать, моя команда, там я комфортно чувствовал себя, там у меня все хорошо получалось. Но вот произошло так, совершил опрометчивый шаг. И раз уж он совершен, нужно было работать. Я приехал в алма-атинский "Кайрат" и стал работать. Хотя долго переживал.
Останься Юрий Павлович в "Динамо", глядишь, получил бы приставку "мастер спорта международного класса" к списку своих, увы, не столь внушительных титулов и регалий. И, возможно, даже стал бы чемпионом СССР под руководством Александра Александровича Севидова. Но уж точно не приобрел бы бесценный опыт закалки характера в футбольных мытарствах. К слову сказать, адаптация нового футболиста в непривычных условиях, возможность раскрыться в незнакомой команде - залог общего успеха. Сейчас, когда Семина справедливо именуют "профессором точечной селекции" и отмечают замечательный микроклимат в московском "Локомотиве", возникает вопрос: смог бы Юрий Павлович выстроить нужную психологическую линию отношений с игроками, если бы сам не прошел зигзагами футбольной карьеры, если бы повесил бутсы на гвоздь в благополучной раздевалке Петровского парка?
Семин: Тренер Корольков хотел привлечь молодых, в "Кайрате" было достаточно много возрастных футболистов. И, конечно, ему нужен был такой молодой человек, как я, который себя зарекомендовал, любил драться, бескомпромиссный. Там были спартаковцы, была группа москвичей, Сергей Рожков, Михайлин Женя, Николай Осянин. Мы играли очень хорошо. Все время был полный стадион, дома практически не терпели поражений. Виктор Георгиевич прекрасно знал футбол, и психолог был сильнейший. Имел подход к игрокам. Знал, в какой момент как дозировать нагрузку, и очень коммуникабельный человек. Думаю, Корольков принадлежит к когорте высококлассных тренеров. Он много чего выигрывал.
По достоинству оценить педагогический талант тренера Королькова Семин смог позже в Краснодаре, потому что в Алма-Ате они проработали вместе всего полгода. "Кайрат" в 1972-м опустился на пять строчек в итоговой таблице, и на следующий год команду принял Артем Фальян, который успешно работал до этого в Баку, а также вывел в высшую лигу "Арарат". Как раз в то время "Арарат" блистал уже в элите союзного первенства. В 1971-м ереванская команда, за которую выступали местные игроки, впервые в истории завоевал серебро, а в 1973-м под руководством Никиты Симоняна команда станет чемпионом СССР. Футбольный успех армян, находившихся до этого в тени русских, украинцев и грузин, не давал покоя казахам. Под нажимом руководства республики Фальян начал чистку рядов с ориентацией на национальные кадры. Национализация футбола закончится вылетом "Кайрата" из высшей лиги в 1974 году, а за год до этого команду покинули Осянин, Рожков и Семин.
Семин: Артем Григорьевич пообещал создать команду свою, национальную, в большей степени казахов. Он немножко славировал перед руководителями, думаю, что в ущерб футболу и в ущерб себе. Сами от этого потеряли команду. У нас, москвичей, не сложились отношения с тренером, хотя по мастерству мы были значительно сильнее местных. Естественно, у нас были определенные амбиции, достаточно серьезные. Часто с ним происходили конфликты. Были не очень хорошие статьи в газетах, хотя мы этого не заслуживали. Дошло до дисквалификации, мне год запретили играть в высшем дивизионе. То есть не разрешали переход из "Кайрата" в другую команду высшего дивизиона… Бесков поступил бы совсем по-другому…
Позже Юрий Павлович попадет в аналогичную ситуацию в Душанбе уже как наставник, которому намекают, каким игрокам стоит отдавать предпочтение. Молодой тренер тогда только приступил к самостоятельной работе, однако уже имел в резерве два диаметрально противоположных варианта поведения - Бескова и Фальяна. Нетрудно догадаться, чьи принципы работы выбрал тренер Семин. Но это через 10 лет, а пока футболист Семин отправился на год во вторую лигу.
Семин: Осипов Владимир Семенович, председатель федерации футбола России, посоветовал поехать в "Чкаловец", чтобы не терять квалификацию. Сказал, Новосибирск большой город, хочет выйти в первую лигу. Мне ничего не оставалось делать. Но, хочу сказать, играл я в этой команде с удовольствием и большим желанием. Ездил по всему Дальнему Востоку - Находка, Сахалин, Благовещенск, такая группа у нас была. Я работал, не пропускал, ко мне относились с уважением. Но, конечно, это не мой уровень. Затем последовало предложение из "Локомотива" от Волчка…
Заслуженный тренер России Игорь Семенович Волчок руководил многими командами, выводил "Рубин" и "Новбахор" в первую лигу. Лучшие тренерские годы Волчка прошли в московском "Локомотиве". Он пробился с командой в высшую лигу, а через два года поднялся на шестую строчку в таблице. Но кроме этого у Игоря Семеновича есть еще одно довольно любопытное достижение на благо железнодорожников. По какому-то счастливому стечению обстоятельств или озарению Волчок вновь объединил в "Локомотиве" двух людей, которым через два десятка лет суждено было переписать историю команды. Владимир Эштреков, как известно, в 1972-м остался играть у Бескова и даже забил гол 27 мая в ворота "Рейнджерс" на "Ноу Камп". В отличие от своего постоянного партнера он заслужил ту самую приставку "мсмк". Волчок пригласил его из Минска, куда в 1974 году перевели старшего лейтенанта Эштрекова. А Семин скрывался в Новосибирске на три тысячи километров восточнее.
Семин: Игорю Семеновичу много рекомендовали меня. В общем-то, он долго думал, потому что как футболист я был не очень простым. И все-таки в последний момент решил меня взять в команду. Никаких обещаний он мне не делал, что я буду играть в основном составе. Я завоевал себе это право в "Локомотиве". А через год стал капитаном, меня выбрали игроки. Был капитаном два года. Игорь Семенович уже тогда нас привлекал, много советовался с нами. Создал тренерский совет. Кстати, в тренерском совете были я, Нодия, Эштреков, по-моему, Аверьянов - все тренеры. Так что все тренеры вышли из "Локомотива".
В том смысле, что еще в команде Волчка играли Газзаев, Шевчук и девятнадцатилетний Валерий Петраков. Хотя Эштреков считает сей факт совпадением:
Эштреков: Действительно, потом уже как-то самостоятельно все стали тренерами. Но проводить аналогии, что именно у него, я бы не стал…
И правда. Скорее можно говорить, что Волчок предпочитал думающих футболистов, хотя в принципе кто от таких откажется при прочих равных. А подбирать в команду футболистов с тренерскими задатками означает знать, что такое тренерские задатки. Тренер - очень тонкая субстанция, это не просто ум, опыт и авторитет. С другой стороны, говорят, что большое значение имеет личный пример наставника. Доступность его педагогических методов. И в этой связи очень интересно, почему именно у Волчка собрались весьма успешные впоследствии тренеры, которые по отдельности проходили обучение у таких корифеев, как Бесков, Якушин, Качалин, Севидов.
Впрочем, это менее важно, чем другой, тогда еще незначительный эпизод из московского футбола конца 70-х. Оказавшись в "Локомотиве", Семин с Эштрековым, естественно, как и в старые добрые времена часто встречались вне поля.
Эштреков: Не так, чтобы каждый день, но праздники, дни рождения. В "Динамо" все-таки интересы были немножко разные, я холостой, а Юра женатый. Семья, ребенок. Но если красиво сказать, то мы как братья. У нас эти отношения и в "Динамо", и в "Локомотиве" продолжались и продолжаются. А работа - это уже чисто профессионально.
Компанию им составляли и другие футболисты-ровесники. В частности, бывшие ростовские армейцы защитник "Локомотива" Евгений Александров и полузащитник из "Торпедо" Валерий Филатов. Нельзя не упомянуть просто-таки умилительный комментарий Юрия Семина:
Семин: Мы очень давно знакомы с Валерием. И через Александрова тоже. Может, какие-то внутренние моменты привели к дружбе. Сложно вспомнить… Так мы же часто играли друг против друга! Он левого хавбека, а я правого играл. Попадали друг на друга. После матчей, когда между собой играли, встречались. Потом часто отпуск проводили вместе. Я его жену знал, когда она у него еще невестой была. Он попозже женился. Такое знакомство очень давнишнее.
Потрясающе! Вспомним еще раз футбольные характеристики Юрия Семина: "очень неприятный для противника игрок, даже в тренировках, колючий, любил "драться", бескомпромиссный". Нужно быть поистине Соломоном, чтобы подружиться на поле с таким соперником. А если без шуток, то это еще одна черточка к портрету Семина для тех, кто не видел его в деле. В своей агрессивности и бескомпромиссности он никогда не допускал подлости. Иначе о дружбе с нынешним президентом "Локомотива", думается, не было бы и речи. Такие футболисты, да и вообще люди, которые открыто и смело лезут в драку без кастета в кармане, всегда вызывают уважение.

После успешного сезона 1977 года Эштреков уехал в Вологду, а Семин в - Краснодар, опять к тренеру Королькову. Они еще раз пересеклись в высшей школе тренеров, правда, на разных курсах.
Эштреков: Я поступил в 1978-м. Семин учился на год или на два позже. Тогда были проблемы с направлениями. Желающих много было со всего Союза, а попадало 27 человек. Я направление получил не от Нальчика, а от Майкопа, Адыгеи. Потому что республика могла направлять только одного человека, а там был уже парень от Кабардино-Балкарии. Два года проработал тренером в Майкопе, а в 1982-м уже вернулся в Нальчик. Позже уехал на 2 года в Алжир.
Семин: Это было чуть ли не после первого сбора (1978 года). Все команды в принципе были укомплектованы, но Корольков сделал мне предложение, тем более что "Кубань" только вышла в первую лигу. Всегда там, где Корольков, есть какой-то результат. Поэтому я поехал туда с удовольствием и не жалею об этих годах. Играл, в общем, неплохо, хотя мне было за 30. Люди очень доброжелательные на Кубани. Стадион все время был заполнен. Для меня это стимул. На "Локомотив" ходило очень мало людей. В Москве нужно было стимулировать себя перед каждой игрой, перед каждым выходом. Людей мало, мотивация небольшая. Ауры такой не было на стадионе. А там, когда выходили, мурашки по коже бежали. И откуда-то силы находились, в жару 35-40.
А закончил я, получив две травмы, достаточно серьезные. В последний год, который играл, у меня было три перелома. Не очень значительные, но три перелома. Я сам принял решение, хотя меня руководители отговаривали, просили, чтобы еще поиграл. Но я посчитал, что раз такое громадное количество травм, то физически себя исчерпал и не смогу играть. Я закончил и пошел учиться.
Меня направили в ВШТ по рекомендации первого секретаря Медунова. Тогда было сложно, школа отличалась высоким уровнем преподавания. Была серьезная дисциплина. Нельзя было не прийти, платили очень большую государственную зарплату. Триста рублей - это большие деньги. И попасть было практически невозможно. Я, когда работал в Новой Зеландии, проходил курсы ФИФА, месячные курсы. Так совершенно разный уровень, наш был на голову выше. Даже вопросов нет по уровню знаний, которые давали. Это была школа, профессора высочайшего уровня. Сейчас немножко как-то размыли, а тогда она очень много нам всем дала.
Вернулся я в "Кубань". Тогда такое положение было: команда, которая направляет, должна как бы место зарезервировать. Там чехарда пошла, руководители потеряли контроль над командой. И "Кубань" вылетала уже. Меня возвратили в качестве одного из тренеров. Шансов не было. Довели до конца сезон, а потом были выборы тренера. Одна группа людей, я помню, профсоюзная, была за меня. А партийные были против, говорили, что нужно кого-то другого. Как обычно, пересилили партийные органы. Пришел Александр Григорьевич Кочетков. С одной стороны, он сказал правильно: "Какой тебе смысл, ты самостоятельный человек. Иди работать самостоятельно. А выберешься - значит, выберешься".
Я был без работы полгода. Устраивался в центральный совет "Динамо", они меня брали в качестве одного из тренеров. Не команды "Динамо", а в центральный совет. Восстанавливали звание, уже прошел медкомиссию. Но медкомиссия определила во мне какую-то тревожность, она на самом деле была. У меня душа не лежала опять надевать погоны, неизвестно кем работать. А профсоюзы ко мне всегда относились хорошо, Сергей Васильевич Полевой, можно сказать, мой крестный отец, который везде всегда меня рекомендовал. Где какая ситуация плохая ни была, он все время говорил: возьмите молодого этого, и у вас будет дело. Решились на это только в Душанбе. "Памир" Душанбе. Они очков на 12 отставали в мае месяце от места, которое давало им шанс остаться. Я сомневался. Говорил: "Сергей Васильевич, я могу же не выбраться отсюда. Это очень много - 12 очков". А он сказал такую фразу крылатую: "Ты понимаешь, что в хороших командах тренера не увольняют. А в плохих увольняют, поэтому всегда свободные места только в плохих. Но есть шанс проявить себя".
В Душанбе партийная организация приняла Юрия Павловича Семина хорошо…

Семину симпатизировал Сергей Васильевич Полевой, в тот период главный начальник профсоюзного футбола. Полевой кроме всего прочего руководил группой тренеров, которые работали наблюдателями на чемпионатах мира. В 1982-м он включил в состав делегации для поездки в Испанию вчерашнего футболиста Семина.
Позже Андрей Старостин писал в книге "Флагман футбола": "В нашей группе были маститые специалисты: Валентин Иванов, Юрий Морозов, Муртаз Хурцилава, Евгений Лемешко, Сергей Мосягин, Владимир Емец, Анатолий Исаев, Сергей Коршунов, Аркадий Андреасян, Юрий Семин. Их мнение о тенденциях в игре лидеров мирового чемпионата легло в основу отчета руководителя семинара С. Полевого, начальника отдела футбола всесоюзного совета ДСО профсоюзов". Может показаться, что Семин, который в 1982 году не провел еще ни одного рабочего дня в качестве старшего тренера, проскользнул в список "маститых специалистов" в общей куче. Но Андрей Петрович - слишком значительная личность для того, чтобы раздавать дифирамбы за компанию. В данном случае можно утверждать, что к 1988 году, когда была издана книга Старостина, Семин уже доказал, что может создавать приличные команды в отсутствие звездных кадров. Вот что рассказал "крестный отец" Юрия Семина Сергей Полевой.
Полевой: Он был талантлив, и мне оставалось только приголубить его вовремя. Вовремя свести его с грандами нашего футбола, в том числе и Андреем Петровичем Старостиным. Когда его освободили из "Кубани", было совещание в совете спортивных обществ профсоюзов. И вел его не кто-нибудь, а первый зам. профспорта Куликов Николай Иванович. Присутствовали представители Таджикистана и зампред совета министров Кашлаков. Речь шла о "Памире" Душанбе. Надо отметить, это команда, которая участвовала во всех первенствах Советского Союза по командам первой лиги. Обидно, можно сказать, пионер первой лиги, а в июне месяце они отставали от последнего места очков на 18. Нужен был спаситель, и я предложил Юрия Павловича. На мое счастье он был дома и через 15 минут приехал на совещание. На него посмотрели - впечатляющий. Все присутствующие дали добро, а я обратился к Кашлакову: "Риск большой, Георгий Вадимович. Но давайте так с вами условимся, если он оставляет команду в первой лиге, то вы ему даете заслуженного тренера Таджикской ССР. На другое я не согласен".
Перед поездкой в Душанбе Семин посетил несколько матчей "Памира". Любопытно, что интересовала его не только, вернее, не столько основа, сколько игра дублирующего состава. Для "спасителя" это довольно легкомысленно. Однако Юрий Павлович утверждает, что дал согласие, лишь убедившись, что у команды есть все возможности для "большого прогресса". И поскольку большой прогресс не заставил себя ждать, лучше говорить о здравой уверенности в своих силах вместо легкомыслия. Сейчас только далекий от футбола человек не знает фамилий Мананникова, Рахимова, Ширинбекова, Малюкова, которых разглядел тогда будущий тренер.
Олег Малюков: Мне было лет 17, но я уже играл в основном составе. У нас была игра на выезде, и молодежь пошла на дискотеку. Возвращаемся часиков в 12, глядим - сидит молодой человек. Посмотрел на нас, и все. Утром просыпаемся, нам его представляют в качестве нового старшего тренера, и уже на следующую игру я не попал в основной состав. Надо было заново завоевывать место. Он был очень требовательный, но не тиран. Всегда шел на диалог, мог пошутить, какие-то бытовые проблемы решить. Сейчас в "Локомотиве" он подобрал исполнителей, и игра строится за счет хорошего контроля мяча. А у нас был групповой отбор, прессинг, диагональные, фланговые передачи, замыкания. Исходя из исполнителей. Я играл и крайнего, и центрального защитника, по обстоятельствам. И когда играл крайнего, Юрий Павлович так мне говорил: "Вот у тебя два угловых флажка на бровке - чтобы они были мокрые от твоего пота". То есть крайний защитник должен всю бровку закрывать. Эти принципы у него были еще в те годы…
Звание заслуженного тренера Таджикской ССР Семин, естественно, получил. "Памир через два года уже громко стучался в двери высшей лиги. Как добился этого Юрий Павлович? В общем-то, делал то, что делают здравомыслящие специалисты. Пытался органично сочетать молодежь с ветеранами - Валерием Турсуновым, Геннадием Черевченко. Пользовался селекционными возможностями ведущей команды республики - приглядел Мухсина Мухамадиева в Курган-Тюбе. Серьезно занимался тренировочным процессом. Все так делают, не у всех получается. Есть какая-то изюминка, называемая тренерским почерком.
На один из первых сборов "Памира" Семин пригласил Юрия Севидова. Их пути пересекались еще в "Спартаке" и "Кайрате". Юрий Александрович ныне блестящий комментатор и аналитик. А тогда он уже успел поработать с несколькими командами, но именитым тренером в итоге не стал. Как считает сам, прежде всего ввиду отсутствия должного терпения. Однако же Севидова, как и сейчас, отличало тонкое понимание игры, и кроме того, детство и юность его прошли не где-нибудь, а на творческой кухне выдающегося наставника Александра Александровича Севидова.
Юрий Севидов: Он в Душанбе провел всего несколько игр в конце первого круга, команда шла на последнем месте. А летом был перерыв. И у меня как раз практика в высшей школе тренеров. Он позвонил и говорит: "Помоги мне по функциональной подготовке. Мы едем в Сочи на сбор, на месяц, я тебе сделаю все условия". Он организовал нам с женой шикарный номер в Адлере, у него там были знакомые еще по Краснодару. Мы каждый вечер сидели и каждую тренировку буквально по шагу простегивали - сколько они пробегут на таком пульсе, сколько на таком. Видно было, что ребята здорово отставали. А тут двухразовые занятия, каждое упражнение проверено, череда упражнений интересных, чтобы они не работали на пределе - было очень жарко, но в то же время чтобы получили очень приличную нагрузку. Я уже работал с командой второй группы, примерно знал возможности игроков такого уровня, а он еще нет. Может быть, для него это было тогда не то чтобы в новинку - он просто не сталкивался. Иногда он сомневался: "Ты все думаешь, что это команда высшей группы, они этого не сделают". Но начинали работать, и получалось. Он прошел большую школу "Спартака" и "Динамо". На фоне "Памира" или "Локомотива", каким он был 16 лет назад, это школа колоссальная. И он очень правильно делал - влезал к футболистам в квадраты. Бывает, тренер говорит: здесь надо так и так. Надо-то надо, но как это исполнить - обыграть, через кого-то передернуть или длинный пас отдать - все зависит от умения игрока. А Семин четко видел возможности своих футболистов, потому что играл с ними. И важное качество Семина - он никогда не стеснялся учиться. Всегда следил за футболом, просматривал анализы и анализировал сам. Иногда он все новое сразу брал целиком, потом убеждался, что это неправильно, нужно взять лишь какое-то зерно. Во всяком случае, он учился, и сейчас должен сказать, что он вырос в хорошего мастера. На мой взгляд, на сегодняшний день это тренер, наиболее трезво оценивающий возможности как своей команды, так и противника.
В 1988 году "Памир" пробился в высшую лигу. Правда, сам Семин к тому времени уже три года тренировал команду в другой столице. Совсем скоро (по семинским меркам) будет юбилей - 20 лет, как он начал разгонять московский "Локомотив" к сегодняшним вершинам. И если кто хочет развеселить Юрия Павловича, сравните его с тренером "Осера" Ги Ру. Хотя, конечно, до 40-летнего стажа легендарного француза Семину придется еще немного потрудиться.
Полевой: Был такой Илья Тукмаков. Зампред центрального совета "Локомотив". Как только открылась вакансия, мы с ним договорились, что он мобилизует свое руководство по железной дороге, а я свое, профсоюзное. Это очень тяжело было - пройти профспорт. Илюша меня не подвел. Он сумел уговорить председателя Антипенко Владимира Лаврентьевича. И, что главное, сумел найти союзника в лице министра, Конарева Николая Семеновича (он сейчас на пенсии), Юра к нему все время заезжает. И вот мы таким двойным авторитетом убедили руководство, Юра оказался в "Локомотиве".
Семин: Раньше все переходы осуществляли партийные органы, так что здесь без партийных органов не обошлось. Пригласил меня министр путей сообщения Конарев Николай Семенович, хорошо знающий футбол человек. В первую очередь узнал мое мнение - пойду я или нет. Я на это ответил: если вы решите вопрос в верхах, с Набиевым, первым секретарем ЦК партии Таджикистана, я, конечно, вне сомнения, хотел бы возвратиться домой. Хотя мне терять команду было очень сложно, потому что виделась большая перспектива благодаря вот этой группе молодых ребят. В Душанбе месяц не брали тренера на мое место, потому что переход был сложный, партийные органы Москвы почему-то были против. Но как-то решили этот вопрос. Конарев, Паристый Иван Леонтьевич, начальник московской дороги, - они стояли у истоков тогдашнего "Локомотива".

Что же представляла собой команда "Локомотив" Москва? В середине 80-х, так же, как и раньше, это была перевалочная база для игроков, где можно передохнуть, напомнить или заявить о себе, при случае ухватить квартиру и следовать дальше интересными футбольными маршрутами. Прежде чем решать тактические задачи на футбольном поле, тренеру и руководству надо было искоренить вокзальные настроения у игроков. Трудно сказать, снился ли начальникам такой бешеный творческий успех Семина, но ясно, что они выбрали его в качестве символа стратегической стабильности. Позже, с оформлением самостоятельного клуба и переходом Валерия Филатова на административную работу, с текучкой кадров практически было покончено. Но еще в советское время из Минска прилетела первая ласточка. Олимпийский чемпион Сергей Горлукович дважды признавался первым номером в 33 лучших и, тем не менее, сохранил верность "Локомотиву" до самого отъезда в Дортмунд.
Семин: Нам сложно было рассчитывать на приглашение какого-то талантливого молодого футболиста. В этом плане мне легче было в Душанбе, мог взять любого игрока из Таджикистана. Акцент на первом этапе мы больше делали на линию обороны, потому что любое строительство начинается с фундамента. Горлуковича мы присмотрели в Минске, он заканчивал армию. Думаю, что на тот период это было лучшее приобретение. Мне, например, он понравился своим объемом работы и своей неуемной энергией. Это современнейший крайний защитник. А вообще задача у нас стояла такая: если мы что-то говорили игрокам, мы обязательно выполняли. Даже если мы ошиблись, мы все равно должны были выполнить обязательства. Отсюда, я думаю, из "Локомотива" дальше игроки уже особенно не уходили. А в "Локомотиве" того периода в большей степени приходилось опираться на футболистов, которые не подошли другим московским командам. Это было традицией тогда, и я не был исключением. Потому что переход в "Локомотив" считался понижением уровня. Думаю, все равно у нас был хороший коллектив. Разве что была сложнейшая ситуация, когда за неделю до чемпионата ушли Черчесов, Базулев и Русяев. Этот уход нас подкосил…
Потолок советского "Локомотива" - 7-е место и финал Кубка 1990 года. Объективность такова: особых отличий от достижений предшественников у Семина не было. Кадры решают все, эта банальная истина заставляет задуматься о скрытом потенциале многих отечественных наставников в свете последних дискуссий на тему зарубежных специалистов. Более показательного примера, чем Семин, не найти. Впрочем, в 1991 году Юрий Павлович сам подался за рубеж. И главный позитив деятельности Семина в "Локомотиве" советского периода, пожалуй, в том, что он "улетел, но обещал вернуться". То есть ни начальство, ни сам Юрий Павлович не собирались сворачивать с выбранного курса на стабильность, несмотря на отсутствие качественного прорыва.
Семин: Руководство дало добро на мой отъезд. Сказали, что после того как приеду, меня опять возьмут обратно на свое место. Не знаю, почему я принял это решение, оно не финансовое, хотя зарплата по контракту была больше, чем кто-либо тут в России получал из тренеров. Может, мне любопытно было страну посмотреть. Олимпийская сборная Новой Зеландии. При мне заняла второе место, проиграли стыковые игры Австралии за путевку на Олимпиаду. В принципе, это дело было нереальное - выйти из группы, им никогда и не удавалось. Но год не прошел зря, можно было что-то переосмыслить. Язык выучил, поговорить по душам по-английски сложновато, а вот футбольные темы обсудить для меня нет проблем. А следующий приход - это пошел уже немножко другой уровень…
Следующий приход - это 1992 год. Распад союзного первенства. Вылетевший в первую лигу "Локомотив", остается в высшем дивизионе уже российского чемпионата. Валерий Филатов, не снискавший лавров на посту старшего тренера, принимает мудрое решение сконцентрироваться на хозяйственной деятельности. Эштреков вернулся в Москву в июле 1991-го. Он два года успешно работал в Алжире, вывел в высшую лигу клуб "Константина". Местное начальство предлагало продлить контракт на неопределенное время, но тогда на североафриканских улицах появились бронетранспортеры, и Владимир Хозраилович уехал.
Эштреков: Были предложения из высшей лиги, но я не спешил, обдумывал, надо было все переварить. Юрий Палыч заканчивал в Новой Зеландии, и получилось так, что жена его приехала раньше. Она передала мне слова Семина, что если есть возможность дождаться его, пока никуда не спешить. Вернулся и говорит: "Что мы все врозь да врозь? Пора уже где-то и вместе поработать". Собрались, обсудили планы, и началось новое время. Первая, главная мысль была - постараться сделать так, чтобы о клубе "Локомотив" просто отзывались нормально, как о других московских командах. Нужно было поменять инфраструктуру. Не все сразу, но постепенно. Подбирать по мере возможностей футболистов, которые соответствовали бы уровню чемпионата, еврокубков и нашему представлению о том, как команда должна развиваться. Первоначально мы исходили из того, что команда должна быть сбалансирована. Должна очень строго играть в обороне и уметь перестраиваться, переходить из обороны в атаку и из атаки в оборону. Это были основные вопросы в первые годы. Поэтому где-то чуть меньше, где-то чуть больше, но мы мало пропускали.
Одним словом, по традиции начали с обороны. Благо, что чудесным образом удалось отвоевать у конкурентов молодого динамовского воспитанника Сергея Овчинникова. В 1992 году наши специалисты еще толком не разобрались, что к чему. А уж с 1993-го Сергей традиционно становился первым номером в списке 33-х лучших вратарей России с перерывом на Португалию.
Семин: Мы в 1990-м играли в первой лиге, а его как раз отдали в аренду "Динамо" Сухуми. И он привлек нас своими габаритами, своим характером, мы за ним все время следили. Он перешел к нам. А потом мы улетали в Америку, и вдруг в последний момент Овчинников не явился. Тогда была команда "Красная Пресня", "Асмарал" точнее. Его какими-то предложениями переманил Аль-Халиди - "Асмарал" будет суперклубом и так далее. Здесь не последнюю роль сыграла моя супруга. Она его знает, они с моим сыном дружили. Нашла его, убедила, уж не помню, прилетел он в Америку или нет, но, в общем, остался у нас, ушел от Аль-Халиди…
Как же играл "Локомотив" в обороне? Идеал, к которому надо стремиться при игре без мяча, Юрий Павлович формулирует приблизительно так: если нет возможности навязать прессинг, то команда должна тратить минимум времени на то, чтобы игроки заняли свои позиции в обороне, при этом не допуская разрывов в линиях. Хотя это задача скорее сегодняшнего дня, когда команда большую часть матча контролирует мяч и ведет массированные атаки с подключениями защитников. На заре российских первенств на "Локомотив" смотрели без дрожи в коленках, и железнодорожники с удовольствием играли, как сейчас модно говорить, "вторым номером". С самого начала тренерам удалось отладить оборону, и "Локо" в первых чемпионатах уступил по пропущенным мячам только "Спартаку". При этом Семин и Эштреков без ущерба безопасности постепенно заменили ветеранов на молодежь. В 1995 году самому старому защитнику серебряных призеров Саркису Оганесяну исполнилось 27 лет.
Играл "Локомотив", как и все российские команды, со свободным защитником. Эту позицию занимал вернувшийся из "Торпедо" Игорь Чугайнов. Некоторые специалисты считают, что располагался Игорь на "точке", иными словами глубоко от основной линии обороны. Этот образ имеет своей целью подчеркнуть, что защита "Локомотива" в то время мало помышляла о помощи атаке, во-первых, потому что не рисковала оторваться от последнего, а, во-вторых, недостаточно скоростной Чугайнов был не в состоянии в одиночку страховать крайних защитников на случай быстрой контратаки. Тренеры "Локомотива" констатируют иной замысел.
Эштреков: Да, в то время, Чугайнов больше играл сзади других. Но никто не замечал, может, не бросалось в глаза, что были игры, когда он очень много помогал передней линии и даже действовал как опорный полузащитник.
Вопрос этот довольно принципиальный. Еще в середине 90-х у нас развернулись бурные дискуссии о переходе на игру в линию, и в некоторых командах пытались внедрить современную систему революционными методами. Возможно, я ошибаюсь, но голоса Семина в общем хоре спорящих особо слышно не было. Вместо этого Юрий Павлович тихой сапой осуществлял в команде "бархатную" революцию. Скажем так: чем чаще "Локомотив" появлялся в Европе, тем ближе Игорь Чугайнов перемещался от "точки" к партнерам. Весной 1998-го он забил чудо-гол в добавленное время четвертьфинала Кубка Кубков с АЕКом. А в 1999-м 4 раза отмечался как бомбардир в чемпионате, причем ни разу с пенальти.
Семин: Чугайнов у нас не играл свободного защитника, такого явного. С большой дистанцией от линии обороны. Мы ему находили среднюю роль. Почему мы с Чугайновым не могли играть так явно в линию? Да потому что у него не хватало скорости. С людьми, которые не имеют скорости, играть в линию - погибель для результата. Лучше игрока оставить сзади на 10 метров - больше пользы принесет. Но Игорь часто подключался, он у нас с подключений много решающих голов забил. Конечно, стало ясно, что нужна замена, когда мы играли с "Ромой" в Лиге чемпионов, и Тотти нам забил гол, который решил исход игры в Риме. Тогда Чугайнов очень и очень глубоко находился. Мне кажется, Игорь и сам где-то понял, поэтому, наверное, и ушел из команды.
То есть официально "Локомотив" перешел на игру в линию в 2002-м году с уходом Чугайнова. Излишне напоминать, что в том сезоне команда завоевала золото чемпионата и установила феноменальный рекорд российских первенств - 14 пропущенных мячей. Только наивный может предполагать, что защитники прочувствовали друг друга в динамичной линии за три месяца предсезонки. Отработка взаимодействия, принципов страховки началась значительно раньше.
Эштреков: Мы много просматривали игр с участием "Милана". Тогда была четверка Барези, Мальдини, Костакурта, Тассотти, она же играла и в сборной. Как они играли - это идеально! Какое взаимодействие! Они как привязаны друг к другу на ниточке, везде, где ситуация острая, они единое целое в плане страховки, в плане единоборств, в плане "вне игры". Они играли в линию, но все равно руководил процессом Барези. Надо где-то выйти - они все выходят. Надо - все опустились, надо - они все двигаются вправо, они все двигаются влево. Барези тонко чувствовал ситуацию. Мы еще смеялись, говорили - Барези фиксирует "вне игры". Сначала Барези поднимал руку, и только потом боковой арбитр - флажок. Как увидел, что у Барези рука поднята, сразу сам флажок поднимает. Мы смотрели игры, показывали, объясняли. Стремились, чтобы ребята сами прониклись, поняли саму суть смещений, диагональной страховки.
Франко Барези, между прочим, повесил бутсы на гвоздь в 1997 году. Вряд ли тренеры "Локомотива" не могли найти чего-нибудь более свежего. Собственно, все эти даты и рассуждения о смешанных функциях Игоря Чугайнова приведены ради одной единственной мысли. К столь серьезному делу, как перестройка защитной системы в "Локомотиве", и подошли необычайно серьезно и с опаской. Еще за пять лет до золотого чемпионата при живом чистильщике игроков настойчиво знакомили с понятием диагональной страховки и другими вещами, о которых речь чуть ниже.
Семин: Первоначально мы не на 100 процентов играли в линию, а что-то среднее, исходя из возможностей наших игроков. И главным в этом деле был Чугайнов. Он решения принимал, он подсказывал, он в этом плане самым опытным был. Но в дальнейшем скорости ему уже явно не хватало, проблемы на международной арене были вне сомнения. Поэтому дальше появился Игнашевич, потом Асатиани, который, на мой взгляд, более скоростной, чем Игнашевич, и у него больше возможности подключаться в атаку…
Появление Малхаза Асатиани в защите "Локомотива" поставило на повестку дня очень интересный вопрос. Дело в том, что крах линейных построений некоторые наставники объясняют главным образом недостаточным взаимопониманием защитников. Еще, конечно, низким уровнем мастерства, но это не к теме. В обороне же "Локомотива", можно сказать, дебютировал уверенный грузин, который до этого вообще занимался чем-то другим в середине поля. И оборона команды действовала так же четко и слаженно в варианте, который отнюдь не наигрывался годами. И вывод из этого факта тоже прост: линия - это умная и динамичная модель, а не дрессировка исполнителей. Великолепно, как обычно, комментирует ситуацию Юрий Севидов.
Севидов: Линия - это возможность команды создать компакт. Возможность очень хорошо поддерживать атаку. Если мы становимся в линию, то выжимаем нападающего к середине поля, то есть коридор глубины поля между нашими нападающими и защитниками остается метров 30. Когда же мы отступаем назад, при переходе команды соперника через средину поля, линия обязательно ломается. Нет линии. Идет диагональная страховка, в зависимости от направления развития атаки. Многие наши тренеры так и продолжают отходить в линию назад, и за счет диагональных пасов нападающие противника очень часто выскакивают к воротам. И на Западе, особенно в Англии, проходят эти диагональные пасы, за счет чего Анри и забивает по 40 мячей. Я все время ломал голову, неужели никто из соперников "Арсенала" не догадается, чтобы опекуна Анри подстраховывали сзади. Потом я понял, что это своеобразие Англии. Они привыкли, что мяч чаще находится ближе к воротам, а если защитник отскочил на страховку, значит, это место занимает хавбек. То есть скорее будет итальянский вариант - 7-8 человек в обороне - то, что англичане терпеть не могут. Семин это хорошо усвоил. Я в свое время писал, что "Локомотив", когда играл с "Арсеналом", не то что не проигрывал англичанам, а даже выигрывал в тактическом отношении. Это все-таки главное достоинство "Локомотива". Никто этого не отмечает, просто говорят: команда, команда. А надо говорить - правильная, лучшая игра в обороне. Лучшая. Она наиболее понятна игрокам, она объяснима игрокам. Игроки знают, что, как и где они должны делать, а это уже приводит к комфорту. Если раньше Чугайнов страховал один всех на точке, то сейчас линия у них ломается. Один из центральных защитников садится сзади, плюс крайние защитники соблюдают диагональную страховку. Так что игра сзади у него отрепетирована, она современна, но это не итальянская игра. Потому что у итальянцев хавбеки, будем условно называть их Лоськов, Хохлов и Маминов, они четко все трое играют в обороне. Маминов в Италии вообще все время в обороне сидит. А у Семина Хохлов обороняется до некоторой степени, а Лоськов отходит назад прежде всего для того, чтобы заполнить зону и для дальнейшей связи. Мне кажется, он правильно поймал игру в линию в ходе матчей Лиги чемпионов. Был матч с "Боруссией", когда "Локомотив" проиграл 3:0. Они вышли в 5 чистых защитников, но все равно не успевали. Поэтому Семин заставлял защищаться обязательно еще и опорного хавбека. Посмотрите, Маминов ведь только в последнее время немного раскрепостился, стал подключаться. А то ведь он откровенно, честно и четко играл 5-го защитника, только переднего. Волнореза. Семин отлично понимает, что обороняться только 4-мя защитниками невозможно. В футболе это называется посев игроков. Он правильный, потому что идет все время какая-то подвижка, он над этим много работает.
Лестная оценка Севидова тем более ценна, что он обычно не стесняется резать правду-матку и не склонен к дутым дифирамбам. А если кто думает, что Юрий Александрович нахваливает Юрия Павловича по старой дружбе, то и тут неувязочка. В 1994 году между ними, по определению Севидова, "пробежала кошка". Севидов выступил в прессе с неудовольствием по поводу ситуации в сборной, одним из тренеров которой был Семин. Юрий Павлович в сердцах велел не пускать Севидова на стадион. Впрочем, это не наше с вами дело, господа читатели. Это, искренне надеемся, временный казус в отношениях двух достойнейших людей. Я упомянул об этом лишь для того, чтобы подчеркнуть полную объективность нашего аналитика.
Вернемся к футболу. Есть желание разделить историю современного "Локомотива" на два этапа с точки зрения философии игры в атаке. Рубежом можно считать 1997 год - год приезда из Ростова Дмитрия Лоськова. Футболиста, который, образно говоря, сделал игру команды трехмерной. Обладающий идеальным пасом с обеих ног, мобильный, пусть и без особой стартовой скорости, Лоськов сильно усложнил жизнь тренерам соперников. Они лишились возможности концентрировать оборону на отельных участках поля. Принимать меры к Лоськову и компании следовало одновременно и на ближней дистанции, и метров за 40-50 по диагонали, и вообще по всей территории зеленого прямоугольника.
К тому времени задача, о которой говорил Владимир Эштреков, была выполнена. О клубе "Локомотив" "отзывались нормально, не хуже, чем о других московских командах". Для того чтобы о "Локомотиве" заговорили в восхитительных тонах, уверенной игры в обороне было мало. Семин морщится, когда ему задаешь вопросы типа: "Когда приглашали Лоськова, вы держали в уме ту модель игры, в которой ему отведена центральная роль?" И резонно отвечает: "Сейчас можно говорить все что угодно". И то верно. Работа с достоинствами и недостатками конкретного исполнителя важнее любой стратегической дальнозоркости. В этом главный секрет пресловутой точечной селекции. В отличие от Алексея Смертина у Лоськова не было бы, на мой взгляд, такой успешной карьеры за рубежом. Манера игры Смертина универсальна и более приспособлена к передрягам. Дмитрий же требовал бережного к себе отношения, времени и четкого понимания перспективы. Проще говоря, нужно было еще прилично потрудиться, чтобы построить игру вокруг Лоськова.
Эштреков: Когда в 1997 году пришел Лоськов, лидером команды все-таки был Косолапов. Он объединял командную игру. Потом уже Косолапов уехал в Испанию, но Лоськов при нем начинал играть.
Семин: Он ключевая фигура, тут вопросов нет. Но нам очень сложно было первые годы, потому что он себя считал игроком только атакующим. Постепенно его психология все-таки поменялась, он стал более разносторонним игроком. Он сейчас ведет равноценные как атакующие, так и оборонительные действия. Но это тяжело нам давалось, потому что психология его была совсем другая.
Год-другой тренеры принуждали Дмитрия пересмотреть отношение к делу и при срыве атаки немедленно возвращаться назад. То есть, по идее, причисляли его к игрокам обороны в соответствии с вышеприведенным принципом игры без мяча. Сейчас Лоськов действительно страстно играет в отборе. Однако без жесткой зоны ответственности он иной раз оказывается даже на позиции крайнего защитника. И уж тем более без персонального визави. Таким образом, нельзя не согласиться с Юрием Севидовым, который считает, что даже отход Лоськова назад преследует, прежде всего, атакующие цели.
Севидов: Лоськов уходит назад, на связь. Семин ему дает возможность отходить специально, вроде бы для обороны, на самом деле он не обороняется, он просто занимает свободную зону и ищет момент для связи. Потому что впереди играть ему очень тяжело, он не обладает большой стартовой скоростью. Второе, ему обязательно надо принять мяч в ноги. Когда мяч у него в ногах, он может и развернуться, и обыграть, и дернуть через стенку, а дальше заполнить пространство длинным пасом. А когда он ходит впереди, ему мяч получить сложно, потому что на спине сидит игрок.
"Не обороняется" - не следует понимать буквально. Лоськов входит в первый эшелон обороны, задачей которого в первую очередь является дезориентация соперника, владеющего мячом, а не непосредственный отбор. А то, что противники четко усвоили, что мимо Лоськова не проедешь, как мимо фонарного столба, - это яркий штрих к портрету диспетчера. Но прежде всего Лоськов нужен сзади, чтобы раскручивать маховик быстрого наступления. Здесь-то и проявляется уникальность Лоськова как исполнителя и Семина как тренера, сумевшего синтезировать две диаметрально противоположные школы советского футбола. Еще 40 лет назад наши команды определили способы противодействия киевскому варианту перехода к атаке за счет точных дальних передач и спартаковскому розыгрышу мяча. В одном случае они персонально разбирали адресатов, в другом - старались применить коллективный отбор в середине поля. Интересно, как бы тренеры прошлого построили оборону против Лоськова, который не то что находит партнера точными переводами метров на 30-40, он одного только Сычева порой по пять раз за матч выводит прямо на свидание с вратарем дальним пасом. А что касается среднего и короткого…
Севидов: В матче с "Арсеналом" было раз семь или восемь, когда они в одно касание переходили середину поля. Очень интересно, подстройка хорошая шла. Откуда это у Семина? Это умение подстраивать под мяч. От того, что он играл у Бескова и играл в "Спартаке". Игра треугольником, если есть треугольник, мяч будет ходить, никто не отнимет. В других командах этого нет, у Семина это есть.
Как бороться с такой командой, когда она в духе? Если у нее в арсенале и бесковская культура короткого паса, и снайперские забросы Лоськова? Все чаще соперники предпочитают не связываться и ждут железнодорожников у своих ворот. На этот случай у тренеров "Локомотива" существует целая философия позиционного нападения.
Семин: Это в обязательном порядке - группа из шести игроков, которые должны знать свой маневр. Если атака начинается с левой стороны, то она должна заканчиваться на правой стороне. Так можно действовать, обладая пасом Маминова и Лоськова. При этом должна идти вторая волна с противоположного фланга. Это наша философия атаки. Например, в матче с "Интером" у нас прошло практически все, что мы наигрывали на тренировках, в искусственных ситуациях. Мы хотели линейную оборону пройти через инсайдные забегания, у нас все удалось. Там было несколько атак, которые начинались с левой стороны, и потом был сброс на Лоськова, который должен был делать диагональную передачу совсем в другую сторону, там мяч принимал Бузникин, а под Бузникина был уже готовый старт Евсеева. Эта линейная оборона "Интера" трещала по швам, лопалась, как мыльный пузырь.
Показательно, что в контексте тонких атакующих действий Юрий Павлович упомянул Маминова. Владимир, между прочим, дебютировал в составе аж в 1993 году. Эволюция "Локомотива" идентична эволюции своего старожила. От футболиста, который по сути "откровенно, честно и четко играл 5-го (или 6-го) защитника", до футболиста, мыслящего в непосредственной близости от чужих ворот. Еще Семин смело мог говорить "с пасом Хохлова, Измайлова". Главное достижение тренеров "Локомотива" в том, что они, опираясь на блестящие данные Лоськова, сумели создать эффектную и эффективную атакующую модель с одновременной угрозой на ближнем и дальнем расстоянии.
Игру "Локомотива" можно обсуждать еще долго. Все наблюдатели единодушно отмечают главное - Семин и Эштреков любят учиться. А стало быть, философия игры и тактика постоянно изменяются. К тому же сам Юрий Павлович считает, что тактика и принципы игры вторичны…
Семин: Основное наше завоевание - это то, что на нас стали ходить. У нас появилось очень много болельщиков по всей России. Было несколько этапов. Первый матч, когда мы АЕК обыграли дома в невероятной ситуации. Второй этап, думаю, когда была несправедливая переигровка с "Тиролем". Нашей победы хотела буквально вся Россия. Если б мы проиграли, у нас не было бы этих людей. Далее пошли матчи с "Шахтером" и "Динамо" Киев. После поражения сборной очень принципиальные игры Украина - Россия. Был в этом какой-то эмоциональный момент. Самое приятное, что у нас болельщик - из молодого поколения. Почему? Да потому что у нас красивые игроки, всегда будут долго стоять давать автографы, никогда никому не откажут. Даже деньги давали болельщикам. Был такой случай в Германии, в Штутгарте. Там наших болельщиков обокрали, так мы собрали, дали им денег на обратные билеты. У нас добрые хорошие игроки, а люди чувствуют доброту. Хотелось, чтобы в чемпионатах России было больше. Конечно, мы бы очков еще больше завоевали, если б у нас было столько болельщиков, как в Санкт-Петербурге. Но в Москве пять команд, часть уже к нам перешла… А потом, конечно, стадион, этот сервис на стадионе, этот праздник. Идея, чтобы "Локомотив" был народной командой, принадлежала Аксененко. Чтобы слово "Локомотив" стало таким сильным брэндом. Идея создать клубы-чемпионы во всех видах спорта. В хоккее, волейболе, футболе. И если раньше у "Локомотива" победных традиций не было - стеснялись надеть шарф, сейчас наоборот. Они с шарфом идут, они как герои. Это самое наше большое завоевание. Не кубки, не призы, не тактика - ничего!

Игорь Тимашев. 2004